Глава Коллегии ЕЭК — РБК: «При принятии решений Россия не может доминировать»
- 874
- Рубрика: Новости ВЭД
Когда в странах Евразийского экономического союза будет введена цифровая маркировка товаров, введены единые акцизы на сигареты и отменен роуминг — РБК рассказал глава коллегии Евразийской экономической комиссии Тигран Саркисян.
О перспективах введения маркировки и отмены роуминга
— На национальных уровнях все активнее продвигается цифровая маркировка товаров. Одобрено ли предложение в ЕАЭС разработать восемь групп товаров, в том числе продуктов из мяса и рыбы, детского питания, косметики, алкогольных напитков, и ввести маркировку на них?
— Эту тему мы обсуждаем в рамках нашего союза давно. Первый шаг, который мы сделали: мы договорились, что в этой сфере у нас должна быть согласованная политика, потому что если страны будут пользоваться этими национальными полномочиями, а маркировка относится к национальным полномочиям, это может создать технические барьеры для формирования общих рынков — появятся товары с разными маркировками, а это затруднит свободное обращение таких товаров. Поэтому мы договорились, что запускаем общесоюзный этап маркировки товаров. Разработали Соглашение о маркировке товаров средствами идентификации в союзе, которое 29 марта вступило в силу. В нем зафиксированы общие принципы. Если одна из стран захочет ввести маркировку товаров на своей территории, она должна уведомить комиссию об этом и одновременно предложить ввести маркировку этих товаров на территории всего союза. Такое предложение должно содержать обоснование по введению маркировки: анализ целесообразности, оценка влияния на бизнес, сведения об уже существующих в отношении таких товаров системах контроля их оборота.После того как соглашение начало действовать, мы получили от России предложение по трем товарам — табаку, лекарствам и обуви. По обуви страны принципиально договорились. Планируется не просто совмещать технологии маркировки, используемые сейчас в странах ЕАЭС, — стороны договорились ввести маркировку на обувь по единым техническим правилам и стандартам. Так как у стран разная степень технологической, организационной и нормативно-правовой готовности, стороны договорились, что национальный бизнес будет подключаться к союзной системе маркировки по мере готовности. При этом до 1 марта 2020 года государства-члены также определят своих национальных операторов, и в случае если страна еще не ввела на своей территории маркировку обуви, чтобы не ограничивать перемещение таких товаров, оператор этой страны будет получать и выдавать идентификационные коды операторов стран, которые уже ее ввели.
— Российская антимонопольная служба предлагает разрешить параллельный импорт на всей территории ЕАЭС. Какова позиция комиссии и большинства стран?
— Этот вопрос по товарным знакам в нашей повестке является одним из практически важных и дискуссионных. Договором о союзе предусмотрен региональный принцип исчерпания исключительного права на товарный знак. С учетом аргументов всех заинтересованных сторон (потребителей, правообладателей, инвесторов, производителей, импортеров, антимонопольных, фискальных, контролирующих органов и т.д.) мы предложили рассмотреть дифференцированный режим применения принципа исчерпания исключительного права на товарный знак. Обычно региональным принципом пользуются в том случае, когда привлекают крупных инвесторов, для того чтобы защитить их интересы взамен на инвестиции. При этом даются гарантии, что не будет параллельного импорта и т.д. С другой стороны, введение международного принципа приводит к тому, что на рынке появляются товары одинакового качества, сопоставимые с товарами более низкого ценового сегмента, что, конечно, усиливает конкуренцию. Тогда этот принцип выгоден прежде всего потребителю. Но так как у нас в странах и тот и другой принцип работал, мы пришли к такому пониманию, что на данном этапе нам целесообразнее использовать комбинированный механизм.
— Пока на стадии концепции это еще не утверждено?
— Да, пока это у нас на уровне согласования позиций стран.
— Когда Россия принимает такие решения, как защита собственной инфраструктуры, интернета, это как-то влияет на весь союз? На ваш взгляд, это должно иметь какое-то общее евразийское измерение, согласовываться внутри ЕАЭС, чтобы не навредить интересам, игрокам в этой сфере других четырех стран?
— Концептуально и архитектурно цифровые проекты ЕАЭС конструируются таким образом, чтобы они могли работать совместно и как единая система, и как автономные элементы национального уровня — без потери функциональности. Вопрос суверенного интернета в рамках одной или нескольких стран союза, если он будет прорабатываться, никак не повлияет на работоспособность проектируемых и реализуемых цифровых проектов союза: особенности национального уровня изначально заложены в архитектурных решениях цифровых проектов союза.
— В какой стадии согласования находится вопрос о гармонизации ставок акциза на сигареты?
— Мы уже согласовали нашу общую программу гармонизации акцизов, это была достаточно длительная процедура. Мы выработали консенсусный подход, который позволяет нам поэтапно двигаться к гармонизации. Мы закрепили механизм сближения ставок акцизов путем установления индикативной ставки и диапазонов отклонения ставок акцизов от нее. Причем для каждой группы стран предусмотрен достаточный коридор отклонения от индикативного показателя. В соглашении по табаку установлены индикативная ставка €35 евро за 1000 сигарет и единый диапазон 20% в меньшую сторону и 20% — в большую для всех наших стран.
— Что мешает отмене роуминга на мобильную связь по ЕАЭС?
— Прежде всего это неготовность бизнеса, в частности операторов сотовой связи, которые инвестировали в эту отрасль. Поэтому когда речь идет об отмене платы за роуминг, мы должны в первую очередь начать диалог с операторами. Могу сказать, что благодаря в том числе работе нашей комиссии за последние годы удалось в разы снизить плату за роуминг в Евразийском экономическом союзе. Второй важный момент: устранение роуминга в масштабах союза невозможно без решения этой проблемы в каждой из наших стран. Наши государства уже начали движение в этом направлении. В России после достаточно кропотливой работы отменили национальный и внутрисетевой роуминг совсем недавно — с середины 2019 года.
Мы уже обратились к вице-премьеру российского правительства Максиму Акимову с просьбой проработать этот вопрос с тем, чтобы такой же безроуминговый режим, как в России, был создан на евразийском пространстве. Теперь мы должны начать переговоры со всеми операторами, которые осуществляют свою деятельность на территории пяти стран, чтобы они по примеру Российской Федерации пришли к согласию и отменили роуминг на территории Евразийского экономического союза. По опыту Европейского союза мы можем сказать, что это была очень тяжелая, кропотливая и длительная работа, там этот процесс длился десять лет. Мы надеемся, что у нас это произойдет раньше. Первым шагом на этом пути может также стать соглашение о создании единого тарифного пространства на услуги завершения международных вызовов между пятью странами союза. Так что мы в этом направлении работаем.
Об интеграции России и Белоруссии
— Сейчас готовится карта углубленной интеграции России и Белоруссии, будет ли это влиять на развитие Евразийского экономического союза? Если Россия и Белоруссия начнут согласовывать монетарную политику, как это повлияет на три другие страны?
— Если наши страны идут по пути более глубокой интеграции, это однозначно будет способствовать углублению евразийской интеграции. Более глубокая интеграция России и Белоруссии приведет к гармонизации национальных законодательств, они будут проводить согласованную политику, то есть станет меньше разногласий, поэтому любые интеграционные процессы на пользу нашему союзу.
— Стали ли охотнее национальные правительства делегировать полномочия на наднациональный уровень?
— Безусловно, это переосмысление наступило, потому что, когда создавался союз, были определенные понятные опасения: как наднациональный орган будет использовать полномочия, которые национальные правительства делегируют ему? Было желание контролировать этот процесс. Наша структура устроена таким образом, что страны имеют возможность постоянного контроля за деятельностью комиссии. На уровне нашего регулирующего наднационального органа реализован принцип равной представленности — в комиссии от каждой страны представлены по два министра, по пять директоров департаментов, по 13 заместителей директоров департаментов. Таким образом, у стран есть полное понимание нашей работы. У стран есть возможность наложить вето на решения, которые могут противоречить основополагающим национальным интересам. Второй очень важный момент. Впервые у наших новых независимых государств появился шанс вырабатывать механизмы совместного принятия решений относительно общего будущего. После парада суверенитетов это первый реальный шаг к созданию новых наднациональных институтов. Сформировалась новая современная культура взаимодействия наших стран, а это дорогого стоит.
— Насколько серьезным препятствием является разный уровень экономик стран объединения?
— Этот фактор играет большую роль, потому что Россия — самый крупный участник нашего объединения, 85% нашего общего экономического потенциала. Естественно, многое зависит от нее. Если экономика России растет быстрыми темпами, для всех странах Евразийского экономического союза создаются более благоприятные условия. И наоборот, если в России мы видим замедление роста, это, безусловно, оказывает определенное влияние и на другие страны-участницы.
Но что очень важно — это абсолютно не означает, что при принятии решений Россия может доминировать. Консенсусное принятие решений говорит о том, что независимо от численности населения, объема валового национального продукта, территории, экономической мощи страны равноправны в нашем союзе. Мы создали уникальную возможность для наших стран, комфортные условия для реализации своего национального суверенитета, потому что раньше страны с небольшой экономикой не имели возможности повлиять на важнейшие экономические решения, важные для функционирования рынка в 180 млн человек. Сегодня все наши страны имеют возможность на равных условиях принимать решения, которые распространяются на этот огромный рынок и экономику союза.
О взаимодействии с Китаем и ЕС
— В 2014 году было объявлено о сопряжении китайской инициативы «Один пояс, один путь», в рамках которой осуществляются инфраструктурные проекты, с Евразийским экономическим союзом. Как продвигается этот процесс?
— Давайте сначала разберемся с термином «сопряжение». Когда эти мегапроекты были запущены и было анонсировано их сопряжение, появилось разное его толкование. Мы в комиссии дали определение этому понятию, которое сводится к тому, что наше экономическое сотрудничество должно сопровождаться соответствующим нормативно-правовым механизмом торгово-экономического взаимодействия, именно это мы называем сопряжением. То есть это не только и не просто торгово-экономические взаимосвязи, но и законодательное сопровождение этого процесса.
С этой точки зрения мы сделали первый и очень важный шаг — в прошлом году в мае завершили переговорный процесс с Китайской Народной Республикой (КНР) и подписали Соглашение о торгово-экономическом сотрудничестве. Это не преференциальное соглашение, речь не идет о таможенных тарифах или зоне свободной торговли. В документе речь идет о том, как мы будем создавать режим наибольшего благоприятствования для бизнеса Евразийского экономического союза и КНР. В основе этого документа лежат основополагающие принципы Всемирной торговой организации плюс те новые механизмы, о которых мы с нашими китайскими партнерами договорились.
Впервые в практике союза в соглашение включен принципиально новый набор положений, цель которых — развитие отраслевого сотрудничества с Китаем по всем ключевым секторам экономики. В сфере таможенных процедур стороны договорились в том числе о выпуске товаров без необоснованных задержек, с обеспечением ускоренной таможенной очистки скоропортящихся товаров. По сути, наши страны в этих сферах стали более открытыми и предсказуемыми друг для друга. Это именно те механизмы, которые позволят нам снимать ненужные барьеры для углубления торгово-экономического взаимодействия.
— То есть в рамках этого соглашения возможна работа по проектам «Один пояс, один путь»?
— Безусловно, потому что этот документ создает законодательное поле взаимодействия.
— Как обстоят дела во взаимодействии с Европейским союзом? Руководство ЕС неоднократно заявляло, что готово сотрудничать по инвестиционным проектам только после урегулирования украинского кризиса и выполнения минских соглашений. Следует ли ожидать, что ЕС и ЕАЭС смогут все-таки наладить работу?
— Во-первых, хочу сказать: я неоднократно на разных международных форумах и площадках говорил о том, что Евразийский экономический союз и Евразийская экономическая комиссия — наш наднациональный орган, который представляет пять стран, не имеет никакого отношения к минским соглашениям. Мы являемся чисто экономическим объединением, в наш мандат политические вопросы не входят. Наша позиция не сразу, но поэтапно находит понимание у наших партнеров в Европейском союзе. Мы уже добились международного признания, что в значительной степени поменяло также позицию Европейского союза — они видят, что мы являемся чисто экономическим объединением и занимаемся экономическими вопросами. С этой точки зрения могу сказать, что перед нами никто не ставит такой задачи, что нужно разобраться с минскими соглашениями.
— В связи с высказыванием Валентины Матвиенко и других официальных лиц снова заговорили о возможном членстве Узбекистана в ЕАЭС. Есть ли какие-то сигналы от руководства этой страны, что она хочет пусть не войти, но стать наблюдателем, например?
— На данном этапе перед наднациональным органом главами наших государств поставлена задача по углублению евразийской интеграции. Когда президенты поставят перед нами другую задачу, мы начнем заниматься ею.
